Как только немного приоткрыли дверь, Европа ворвалась в Переднюю Азию с короткими платьями, узкими брюками, мокасинами, стрижками с выкрашенными в морковный цвет волосами, тонкими каблуками, малогабаритной мебелью, магнитофонами, Луи Амстронгом и «Чао-чао Бамбино». А у меня до сих пор дома стоит выпущенный артелью «Антибуржуй» патефон, подаренный отцу МОПР-ом в двадцать восьмом году. Хорошо ли это?
Побывавшие в Европе мои друзья завтракают по утрам турецким кофе с коньяком марки «ОС». А у меня на завтрак чай с вареньем и сыр из Центросоюза.
Мои друзья носят такие узкие брюки, что два человека нужно, чтобы стащить их. А я, как только приспускаю ремень, брюки сразу падают. Хорошо ли это? Естественно, плохо, но надеюсь, после этого рассказа я исправлюсь, так как все литературные произведения имеют определённое воспитательное значение и для самого автора.
Виола встретилась мне перед Домом связи. Осмотрела меня сверху вниз, улыбнулась мне улыбкой женщины, которой жаль мужика, и сказала:
- Ты свободен сегодня вечером?
-Да, а что,
- Смени этот мешок, побрейся и приходи ко мне.
- В чём дело?
- У меня будет небольшой светский ужин!
- Кто будет?
- Мы вместе путешествовали вокруг Европы. Короче, придешь и увидишь.
- Хорошо!
- Но, без грузинских штучек, когда пригласишь человека утром, а он заявится в два часа ночи с дружками. Вечером, точно в восемь!
- По местному времени?
- По местному!
- Хорошо!
- Чао!
- Что?
- До свидания!
- До свидания!
Она удалилась, покачивая бёдрами, заслужив стон и удары в грудь какого-то подпирающего стену верзилы.
Нет большей глупости, чем заявиться сытым на званный ужин. Правда не стоит и с ног валиться с голоду, но основательно проголодавшимся быть следует. Воспитанный в такой традиции, точно в 8 часов вечера я заявился в квартиру к Виоле.
В гостиной Виолы за исключением скандинавского меньшинства царила Юго-Западная Европа.
- Тенгиз, пригласи на танец! Видишь мужчин не хватает, - и сразу по приходу Виола всучила мне свою подругу, и мы в такт чрезвычайно минорного блюза вплыли в середину комнаты. Она танцевала нежно, не спуская с меня глаз. Я танцевал грубо, пряча глаза. Она благоухала французскими духами «Шанель», я – авиационным бензином.
- Как вас зовут? - спросила она и выпустила в меня фиолетовое облачко сигареты с фильтром.
- Меня Тенгиз, а вас? – спросил я, дыхнув на неё чёрным дымом Примы.
- Меня – Татия. Вы бывали в Европе?
- Нет, а вы?
- О, я вокруг.
-Почему, а внутрь вас не пустили?
- Остроумно! – и улыбнувшись, указательным пальчиком прижала мне нос – дзиннннь…- позвонила и схохотнула.

В чуть приоткрытую дверь ворвалась в Переднюю Азию Европа с ее короткими юбками, брюками-"дудочками", мокасинами, коротко стриженными оранжевыми волосами, каблуками-"шпильками", малогабаритной мебелью, магнитофонами, луи амстронгами и чао-чао бамбинами. У меня же в комнате до сих пор стоит патефон, выпущенный артелью «Смерть буржуям» еще в двадцать восьмом году и подаренный моему отцу МОПРом. И что, хорошо это?
Мои друзья, побывавшие в Европе, по утрам завтракают турецким кофе и коньяком ОС. А я все так же завтракаю чаем с вареньем и «цекавширским» сыром.
Мои друзья ходят в таких узких брюках, в которые втиснуться им помогают по два человека. Я же, как расстегну свой ремень, так брюки мои сами и падают. И что, хорошо это? Конечно, плохо, но надеюсь, что после написания этого рассказа я исправлюсь, так как все литературные произведения имеют определенное воспитательное воздействие на своего автора.
Виолу я встретил на проспекте Руставели, перед Домом связи. Оглядев меня с ног до головы, улыбнулась сочувственно и спросила:
- Ты сегодня вечером свободен?
- Да, а что?
- Пойди, переоденься во что-нибудь более приличное, побрейся и приходи ко мне.
- А в чем дело?
- Небольшой светский ужин!
- А будет-то кто?
- Мы с ними вместе всю Европу объехали. В общем, приходи и увидишь.
- Ладно, уговорила.
- Только смотри, не начинай ваши грузинские штучки, когда человека приглашаешь на утро, а он заявляется в два часа ночи и еще с друзьями. В восемь вечера точно приходи!
- По нашему времени?
- Да.
- Ладно, приду.
- Ну, давай, чао!
- Чаво?
- Пока, говорю!
- Пока!
Она удалилась слегка покачивающейся походкой, чем тут же заслужила свист от подпиравшего неподалеку стену бездельника.
Если тебя пригласили на ужин, а ты пошел туда совершенно сытый, значит, ты совсем болван и дурак. Конечно, прийти и убежать через несколько минут, тоже нехорошо, но лучше, конечно, пойти туда голодным. Воспитанный в таких традициях я подошел к дому Виолы ровно в 8 вечера. Войдя в ее квартиру, мне все стало понятно. В ее гостиной царила сплошная юго-западная Европа, слегка разбавленная скандинавскими странами.
- Тенгиз, потанцуй с девочками! Видишь, у нас кавалеров не хватает, - прямо на входе вручила мне свою подругу Виола, и мы в минорном блюзовом такте вплыли в комнату. Девушка танцевала очень нежно, не спуская с меня глаз, я же танцевал грубо, отводя глаза.
От нее исходил запах ее французских духов «Шанель», а от меня – запах авиационного бензина.
- Как вас зовут? – спросила она и выпустила в меня сиреневатый дымок сигареты с фильтром.
- Меня Тенгиз, а вас? – спросил я и обдал ее черным дымом «Примы».
- Меня – Татиа. Вы бывали в Европе?
- Нет, а вы?
- О да, вокруг Европы.
- А что внутрь не пускали?
- Хамите, парниша? – улыбнулась она и нажала указательным пальцем мне на нос: - Тррр….. – позвонила и расхохоталась.